.недосмотритель со стажем. агрессор доброты
22.02.2013 в 00:26
Пишет menthol_blond:все имена изменены
Доктор Боброва очень не любит, когда ее называют Анной или Анной Сергеевной.
- Ты представляешь, - звякает она, обращаясь к ассистенту Свете, - Еду я с одним знакомым, ему на мобильник звонят и он отвечает. "Я тут с Анной!". И мне неприятно стало. Сказал бы "С Аней". А то сразу "Анна". Как-то сразу понимаешь, что тебе тридцать девять, начинаешь думать, что скоро сорок. Блин, десна! Десна-десна... Опять заливает.
Светлана сочувственно хлюпает отсосом и орудует тампоном.
- А когда ты думаешь, что тебе сорок, то... Что, опять выплевываешь? Ну давай еще заморозку сделаем или лидокаинчиком брызнем.. Носом дыши! Ну вот что стоило назвать меня "Аня"?
Лично мне ничего не стоило назвать доктора Боброву "Аней", "Анечкой", "Анютой" или хоть "Мурзиком". Но фишка в том, что доктор Анечка рассказывает все это, обращаясь к моей десне, в которой пытаются вписаться две свежие, только понаехавшие пломбы. Одна в "семерку", другая в "шестерку", которые по своей обветшалости смело конкурируют с питерскими коммуналками. Поэтому я могу сочувственно дышать носом, ждать, когда в меня впрыснется "лидокаинчик" и постараться не блевать от очередного тампона, размером с мужской половой детородный... Я очень плохо воспринимаю посторонние предметы у себя во рту.
Пока заморозка пробует вступить в контакт с моим охреневшим организмом, мы начинаем разговор о том, что все мужики... Через минуту переходим на детей. Через две - я рассказываю про работу, книжки и Сторожевых ведьм. Информацию о том, что у ведьм во время линьки вырастают новые зубы доктор Боброва воспринимает очень позитивно. Хотя при таком раскладе получается, что у ведьм она бы осталась без работы. Зато в этой ситуевине совсем не грустно думать о том, что тебе тридцать девять, а потом сорок лет. Потому что, ну, это мы уже проходили, ничего страшного, а заморозочка-то действует вроде. Хочешь нашатыря?
Я хочу. Нашатырь мне впрыскивают на какую-то фигулину, напоминающую по размерам гинекологический тампон, а по форме - сигарету. Валяться в кресле и представлять, что ты куришь, куда уютнее, чем просто валяться.
- А могут ли ведьмы работать зубными феями? - интересуется ассистент Света, щедро капая нашатырь.
Мы увлекаемся. Ядреный известковый запах плывет по комнате и неимоверно бодрит нас всех.
- Сейчас нанюхаемся, нам тоже спокойно станет.
- Ага, сообразим на троих.
- Доктор, у вас такие руки нежные. Я ничего не чувствую на фиг!
- Ань, а чего это вы тут ржете так? Я думала зайду, вдруг помочь надо.
- А это мы под нашатырем... Заходи, вместе поржем.
Остаток разговора происходит под жужжание и сопение, тает в моем сильно отупевшем организме. Я лежу, вся из себя с иллюзией сигареты, думаю про один сюжетный ход и слабо воспринимаю реальность.
Потом меня тормошат и аккуратно поднимают из кресла.
Пломбы пробуют акклиматизироваться во рту. Пока им это удается не очень - их, как свежих репатриантов, выдает акцент.
- Дохтор, скашите, а половой шишнью сегодня мошно шаниматьшя?
- Ну, можно. Но через часик, не раньше. А лучше - через полтора. Сейчас можно покурить. Через полчаса - попить воды. Через час - поесть. А через полтора можете делать...
- И куннилингуш?
Доктор Боброва неуловимо дергает маской.
- Проштите, я хотела шкашать "минет".
- И это тоже. Но все-таки, начните с сигареты.
Я еще никогда так не ршала в кабинете у штоматолога. То есть, не ржала. Пломбы, кажется, адаптировались.
URL записиДоктор Боброва очень не любит, когда ее называют Анной или Анной Сергеевной.
- Ты представляешь, - звякает она, обращаясь к ассистенту Свете, - Еду я с одним знакомым, ему на мобильник звонят и он отвечает. "Я тут с Анной!". И мне неприятно стало. Сказал бы "С Аней". А то сразу "Анна". Как-то сразу понимаешь, что тебе тридцать девять, начинаешь думать, что скоро сорок. Блин, десна! Десна-десна... Опять заливает.
Светлана сочувственно хлюпает отсосом и орудует тампоном.
- А когда ты думаешь, что тебе сорок, то... Что, опять выплевываешь? Ну давай еще заморозку сделаем или лидокаинчиком брызнем.. Носом дыши! Ну вот что стоило назвать меня "Аня"?
Лично мне ничего не стоило назвать доктора Боброву "Аней", "Анечкой", "Анютой" или хоть "Мурзиком". Но фишка в том, что доктор Анечка рассказывает все это, обращаясь к моей десне, в которой пытаются вписаться две свежие, только понаехавшие пломбы. Одна в "семерку", другая в "шестерку", которые по своей обветшалости смело конкурируют с питерскими коммуналками. Поэтому я могу сочувственно дышать носом, ждать, когда в меня впрыснется "лидокаинчик" и постараться не блевать от очередного тампона, размером с мужской половой детородный... Я очень плохо воспринимаю посторонние предметы у себя во рту.
Пока заморозка пробует вступить в контакт с моим охреневшим организмом, мы начинаем разговор о том, что все мужики... Через минуту переходим на детей. Через две - я рассказываю про работу, книжки и Сторожевых ведьм. Информацию о том, что у ведьм во время линьки вырастают новые зубы доктор Боброва воспринимает очень позитивно. Хотя при таком раскладе получается, что у ведьм она бы осталась без работы. Зато в этой ситуевине совсем не грустно думать о том, что тебе тридцать девять, а потом сорок лет. Потому что, ну, это мы уже проходили, ничего страшного, а заморозочка-то действует вроде. Хочешь нашатыря?
Я хочу. Нашатырь мне впрыскивают на какую-то фигулину, напоминающую по размерам гинекологический тампон, а по форме - сигарету. Валяться в кресле и представлять, что ты куришь, куда уютнее, чем просто валяться.
- А могут ли ведьмы работать зубными феями? - интересуется ассистент Света, щедро капая нашатырь.
Мы увлекаемся. Ядреный известковый запах плывет по комнате и неимоверно бодрит нас всех.
- Сейчас нанюхаемся, нам тоже спокойно станет.
- Ага, сообразим на троих.
- Доктор, у вас такие руки нежные. Я ничего не чувствую на фиг!
- Ань, а чего это вы тут ржете так? Я думала зайду, вдруг помочь надо.
- А это мы под нашатырем... Заходи, вместе поржем.
Остаток разговора происходит под жужжание и сопение, тает в моем сильно отупевшем организме. Я лежу, вся из себя с иллюзией сигареты, думаю про один сюжетный ход и слабо воспринимаю реальность.
Потом меня тормошат и аккуратно поднимают из кресла.
Пломбы пробуют акклиматизироваться во рту. Пока им это удается не очень - их, как свежих репатриантов, выдает акцент.
- Дохтор, скашите, а половой шишнью сегодня мошно шаниматьшя?
- Ну, можно. Но через часик, не раньше. А лучше - через полтора. Сейчас можно покурить. Через полчаса - попить воды. Через час - поесть. А через полтора можете делать...
- И куннилингуш?
Доктор Боброва неуловимо дергает маской.
- Проштите, я хотела шкашать "минет".
- И это тоже. Но все-таки, начните с сигареты.
Я еще никогда так не ршала в кабинете у штоматолога. То есть, не ржала. Пломбы, кажется, адаптировались.