17.11.2016 в 20:07

Пишет  nightanddau:

Зайка

Зайка- Франкенштейн.
ЗайкаШерлок, который создает Джона.
Анимация, спасибо.

@темы: видео, репост

---

❤💜❤

17.11.2016 в 00:36

Пишет  Водолейс:

.


Сдуреть можно.

@темы: видео, репост

---

внезапно наткнулась на 6х1 Волчанки в озвучке... смотреть сейчас или дождаться утра,что б проораться одной дома?...

@темы: фанатское

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

ой

---

а я уже начала делать штуки на челлендж на ЗФБ, и пофиг, что команда еще даже пост набора не выложила - меня штырит

@темы: зфб

---

тут уже пофиг, что изначально задумывалось , обилие розовых хуев шариков все свело на созерцание этих шариков

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

раз уж о прекрасном

давно мечтаю о красивой чайной паре

страдания

в идеале-ЛФЗ Ирисы,но она столько стоит,что я буду бояться из нее пить👿


еще из Дулёвского фарфора нравятся Калинка и Весенний, но тут все же другой уровень ,зато цены в 3-4раза ниже😈




но тут еще вступает муж со своим "никаких разных чашек,мы не в общаге!"👿👿👿 ппц какой-то, поэтому пока функциональная Икеа,хорошо хоть отбила 2 цвета, такой и еще те ный шоколад

@темы: ля-ля-тополя, жужжу

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

❤

13.11.2016 в 01:15

Пишет  Таня_Кряжевских:

Дорога в изумрудный город
Всё началось с того, что Жу сказала по поводу оридж-реверса - как это так получается, раз, и написать на арт рассказ. А ты нарисуй мне арт, сказала я )) Потом у нас было дней пять, что ли, на фб до выкладки, но на то она и битва, чтобы, как у студентов: "За сколько вы можете выучить китайский язык?" - "А когда сдавать?". И меньше десяти часов у  madchester, чтобы отбетить восемь с половиной кусков текста.
Мы сдали

Это кидфик, то есть его герои - дети, кроссовер с Волшебником Изумрудного города, никакого рейтинга, приключения в Волшебной стране и возвращение домой унесённой ветром Элли-Стайлза.

Арт  EgoZhu

Название: Дорога в Изумрудный город
Бета: madchester
миди, 8417 слов, кид!Стайлз Стилински, кид!Скотт Маккол, кид!Дерек Хейл, кид!Джексон Уиттмор, Бобби Финсток
джен, фэнтези, AU, сказка, кидфик, G
Краткое содержание: знал ли Стайлз, пробираясь в фургон гастролирующего цирка за кристаллом-перемещателем, что он окажется в Волшебной стране вместе со своим другом Скоттом, двумя трудными подростками Дереком и Джексоном, да ещё и фокусником профессором Финстоком? Конечно, нет. И уж точно даже вообразить не мог, какие приключения ему придётся пережить, чтобы вернуться домой.

Nы видел, как оно взорвалось! Бдыщ-щ, бдыщ-щ! – Стайлз взмахнул руками, едва не задев неаккуратно поставленную на край стола чашку. – Дыма повалило столько, что я даже кепку Гринберга перед собой не видел.

– Ага, – невнятно согласился Скотт с набитым ртом.

– И появилась та мисс с рыжими волосами. – Стайлз запихал в рот отрезанный кусок пирога и потянулся к воде. Скотт сидел прямо на грубо сколоченном из досок столе и болтал ногами. Через раскрытую дверь в дощатый сарай проникало солнце, ложилось вытянутым прямоугольником на земляной пол, блестело на инструментах, небрежно сунутых в картонный ящик. По всем углам, скамье, на притащенном из дома Скотта старом продавленном кресле валялись детали, гвозди, скобы, куски механизмов, щипцы, молотки, плоскогубцы и бог знает что ещё. А посреди этого хлама возвышался стол, весь в царапинах и запилах, длинный, узкий, с разобранным на нём велосипедом. Руль и колёса заметно уступали взрослому собрату, но даже так едва помещались, выпирая смазанными маслом частями.

Стайлз почесал голову, спохватился, вспомнив об испачканной руке, вытер ладонь о штанину и взял несколько изогнутых скоб.

– Ты только на неё и смотрел, – самодовольно поддел его Скотт, допивая воду. Пустая чашка брякнула об стол.

– А вот и нет, – невнятно возмутился Стайлз сквозь зажатые в зубах скобы. Он смущённо спрятался за колесом и заботливо проверил недавно прикрученную гайку.

– А вот и да, – дразнился Скотт. – Папа говорит, что твой профессор Финсток мошенник и вовсе никакой не профессор. Его магический кристалл-перемещатель в пространстве – просто обыкновенная стекляшка.

– Откуда твой папа знает? – от возмущения Стайлз высунулся из-за разобранного велосипеда и гневно уставился на Скотта. – Как будто он видел!

Скотт беспечно пожал плечами и спрыгнул со столешницы.

– Может, и не видел, но папа-то точно знает. И он сказал, что всё это фокусы, и на самом деле мисс никуда не исчезала.

Стайлзу стало обидно, что кто-то решил, будто прекрасная мисс всех обманывала. Он видел, как она зашла в чёрный ящик, а потом появилась в совершенно другом месте, когда профессор магических наук Финсток произнёс заклинание на хрустальном шаре.

Стайлз столько раз был на представлениях мистера Финстока, сколько они идут в их маленьком городишке, все два месяца подряд, и точно заметил бы подмену. Как бы он сам хотел вот так переноситься в любую точку мира, которую только захочет!

– Я бы выбрал Гранд-Каньон. Или Ниагарский водопад, или Долину смерти. А ты? – мечтательно протянул Стайлз, уже забыв об их споре.

– Не знаю. Наверное, посмотрел бы на секвойю. Мистер Дюкалион, коммивояжёр, говорит, что она огромная, выше самого высокого-превысокого дерева в округе.

– Даже выше той сосны у холма? – от удивления Стайлз приоткрыл рот и замер.

– Конечно! – важно ответил Скотт. – В два раза. Или три, или пять, я точно не помню.

– С ума сойти, в два раза, – изумился Стайлз.

– Ага, или в пять, – поддакнул Скотт.

– А что, если… – Стайлз в задумчивости закусил губу. – А что, если нам попробовать?

– Что ты ещё придумал, Стайлз? Помнишь, как нам попало в прошлый раз, когда мы полезли смотреть, правда ли Хейлы едят собак.

– Но я правда видел там собачьи кости! – возмутился Стайлз.

– Куриные. И их действительно притащила собака, – укоризненно заметил Скотт. – Или когда ты решил, что это Кира виновата в отключениях электричества, и мы следили за её окнами. Мистер Юкимура так отходил нас за это хворостиной, что я два дня сидеть не мог.

– У неё из пальцев шли разряды, как молнии, я точно помню.

Стайлз недовольно взъерошил грязной рукой волосы и, опомнившись, снова отдёрнул её.

– Ладно, даже если в тот раз я ошибся, теперь-то совсем другое!

И Стайлз рассказал свой план. Скотт отнекивался и мотал головой. Стайлз заявил, что если у них получится, он пропустит Скотта первым. В конце концов, Гранд-Каньон из камня и наверняка простоит ещё несколько дней, а с деревьями может всякое случится.

Солнечный прямоугольник побледнел и уполз вместе с закатом. На степь легли серые сумерки, и Скотт засобирался домой.

– Ты придёшь сегодня ночью? – с надеждой просил Стайлз.

– Если папа дома останется, а не пойдёт в бар к мистеру Джерарду, – Скотт хмуро посмотрел в окно, туда, где виднелся потемневший угол хлева. – Иначе мама всю ночь спать не будет, и мне не уйти.

Стайлз радостно кивнул и стянул велосипед со стола. Тот с грохотом съехал на пол, и Стайлз встряхнул его и крутанул педаль, удерживая на весу. Колесо застрекотало. Он вздохнул и прислонил велосипед к стене – проклятая цепь в который раз слетала, стоило запутаться в длинных, плотных кукурузных листьях.

***


Мама произнесла «Аминь», Стайлз повторил вслед за ней, поднялся с колен и забрался в кровать.

– Мам, а волшебство существует? – Она накрыла его простынёй, подтолкнула края и погладила по голове, ероша непослушные волосы.

– Конечно, существует. Главное – в него верить.

– А ты веришь? – он внимательно ожидал ответа, но мама замешкалась. Она вообще почему-то в последнее время всё делала медленно и долго.

– Верю, малыш. Чудеса ведь случаются, правда?

Стайлз согласно кивнул. А то! Он вообще считал, что рядом с ним чудеса происходят постоянно.

– И держись завтра рядом с домом, не уходите со Скоттом далеко. Мистер Джерард говорит, что будет сильный ветер, а он в этом разбирается.

Стайлз подумал, будет ли считаться нарушением запрета, если кристалл перенесёт их далеко-далеко, в Гранд-Каньон или к секвойям. Но решил, что ведь в этом случае нельзя сказать, что они ушли. Улетели тогда уж, переместились. И пообещал держаться поблизости.

***


Мама погасила свет, прикрыла дверь, и Стайлз, полежав немного, вскочил с кровати, схватил фонарь, смотал простынь, надел припрятанные ботинки, кофту, и вылез из окна по пологой крыше. Дневная жара уже спала, веяло свежестью, и оглушительно стрекотали кузнечики.

Скотт не обманул. Он уже ждал его позади сарая.

– Я взял простынь, – прошептал Стайлз. – Как ты думаешь, простынь подойдёт вместо ширмы, или нужно было покрывало.

Скотт заверил, что если вдруг их план сработает, простыни будет вполне достаточно. Они сели на велосипеды и за несколько минут миновали городишко. В большинстве домов свет уже погас, было тихо, только однажды заливисто залаяла собака и стихла, прерванная грубым окриком хозяина. Ветер усиливался, подгоняя в спину, и от его завывания, туч песка, темноты и неясных шорохов было страшно, но Стайлз смело крутил педали вперёд, сцепив зубы. Бэтмен ни за что бы не сдался, даже если бы вокруг него бушевал ураган.

Пологий холм, за которым стоял фургон с реквизитом и ещё два: профессора Финстока и его помощницы, рыжеволосой мисс. Он называл её «обворожительной Лидс», а та шла по сцене так, что на каждом шаге в высоком разрезе длинной юбки была видна голая нога. Как-то после представления десятилетняя Кора, младшая Хейл, ровесница Стайлза, сделала себе такую же из маминого платья. Но даже в ней не была столь красива, как эта Лидс. А потом Кору наказали за испорченное платье и на целую неделю забрали всех её кукол. Миссис Хейл, может быть, и не заметила бы этого, но все знали, что сестру сдал Дерек.

Света луны было достаточным, чтобы Стайлз и Скотт, бросив велосипеды на той стороне холма, подкрались поближе. На мгновение им показалось, что рядом кто-то есть: тревожно хрустели ветви, нагибались к земле, трава легла от сильного ветра. Но Стайлз упрямо шёл вперёд, чувствуя, как одежда плотно облепляет тело.

В задней части фургона с реквизитом открывалось небольшое окошко, как, например, для собаки или небольшого предмета. Стайлз его давно приметил. Взрослый человек ни за что бы не поместился в него, но для щуплого мелкого мальчишки оно оказалось в самый раз.

Стайлз приоткрыл его и прислушался к ночной тишине.

– Чисто? – спросил он с такой интонацией, как мог бы спросить Бэтмен у Робина.

Скотт кивнул, и Стайлз влез внутрь. Внутри оказалось пыльно, душно, пахло краской и нафталином. В заставленном декорациями, вещами, ящиками фургоне было ничего не разобрать, но кристалл светился белым, лёжа у самого окна всё на той же подушке, что и на сцене. Стайлз заворожённо шагнул ближе и протянул руку.

– А ну стоять! – закричал кто-то позади.

– А-а-а! – заорал Скотт. Резким порывом ветра захлопнуло ставни.

– А-а-а! – вторил ему испуганный Стайлз в полной темноте и замер, оглушённый свистом.

– Кто здесь лазает? – недовольно закричали снаружи. Хлопнула входная дверь, раздались чьи-то голоса.

– Скотт! – позвал Стайлз.

– Я здесь, – шепнул он. – Но я застрял.

– Как застрял? – Стайлз, вцепившись в кристалл, на ощупь подкрался к дверце и наткнулся на торчащую голову Скотта. Он потянул его на себя за подмышки, упёрся пятками, дёрнул, и они повалились на пол. В этот момент дверь в фургон распахнулась, и внутрь ворвалось чудовище в белой сорочке, колпаке и непрерывно свистящее.

– Что вы забыли в моём фургоне? – грозно рявкнуло чудовище, и Стайлз с трудом узнал в нём профессора. – А это ты ещё зачем прихватил? – сдвинул он брови, увидев кристалл.

Стайлз затараторил так быстро, как мог. Про то, что Скотт хотел увидеть секвойи, а он сам – Гранд-Каньон, только ведь каньон подождёт и первым бы, конечно, переместился Скотт, но только до завтрашнего утра, потому что уже вечер, да и к тому же он обещал маме… Он хотел рассказать ещё, дальше, но мистер Финсток засвистел снова, и Стайлз замолчал, испуганно моргая.

То ли Стайлз привык к темноте, то ли луна вышла из-за туч, и он смог рассмотреть, что в фургон успели втиснуться ещё двое: пристально разглядывавший их Дерек Хейл и его мерзкий дружок Джексон Уиттмор с презрительной усмешкой на лице. Так вот, кто, значит, разбудил профессора.

– Вы двое, – ткнул мистер Финсток в них пальцем, – кладёте сейчас всё на место, и…

Он не успел договорить – фургон качнулся, и мистер Финсток замахал руками, удерживая равновесие. Кристалл вырвался из рук, опасно покатился, Стайлз кинулся к нему, пытаясь поймать. Но всё закружилось, завертелось, вещи, книги, одежда, реквизит попадали с полок, вывалились из сундуков, а окно затянула сплошная мгла.

***


В глаза ярко светило солнце. Стайлз осторожно пошевелил рукой и, убедившись, что он ещё жив и, видимо, цел, сел. Рядом стоял уже очнувшийся Скотт, а поодаль застыли в напряженных позах Дерек и Джексон. Прямо перед ним, уперев руки в бока, стояла горбатая старуха, о чём-то яростно споря с профессором. Даже сквозь чёрное плотное платье было видно, какая она сухая и тощая. Крючковатый нос выделялся на остром лице, а глаза смотрели с ненавистью.

– … посмели появиться на моей земле!

– При всём уважении, мадам, опознавательной таблички мы не заметили. Может, за окном было слишком темно.

Джексон язвительно засмеялся. Старуха разозлилась ещё больше.

– Строишь из себя клоуна, ну так ты и есть посмешище, посмотри на себя, – она захохотала. Длинная белая сорочка, колпак и свисток на шее и правда не добавляли мистеру Финстоку солидности.

– Позвольте, мы всё объясним, – робко вставил слово Скотт.

– Кто там тяфкает? – обернулась старуха к нему, и Скотт в ужасе отшатнулся. – Здесь я хозяйка, и только я решаю, кто может входить, въезжать или даже прилетать в Страну жевунов.

Стайлз огляделся, не понимая, о чем она говорит. Всё вокруг было незнакомым: высокие толстые деревья с густыми зелёными кронами, скошенная трава, цветы над нею, маленькие домики за кустами. Он пригляделся и увидел, что между веток колышутся остроконечные голубые шляпы, совсем маленькие, как на крохотных человечков. И внезапно раздался мелодичный перезвон, когда эти шляпы замотались в разные стороны – его словно просили не выдавать спрятавшихся. Стайлз послушно кивнул, и человечки успокоились.

Мистер Финсток засмеялся так, что колпак съехал с его головы.

– Страна… жевунов… ха-ха-ха… это ферма коров, что ли.

– Если они коровы, – гневно зашипела старуха, – то ты огородное пугало с соломой вместо мозгов. Им и будешь, – она взмахнула рукой, и мистер Финсток на глазах у всех превратился в нечто бесформенное, в белой сорочке и торчащей отовсюду сухой травой.

Скотт осел на землю, Стайлз ахнул и бросился на помощь к заваливавшемуся на бок профессору.

– Ах ты, мерзкая колдунья! – зарычал Дерек и прыгнул на колдунью, словно он был настоящим зверем. Но та одним движением отбросила его в сторону.

– Каков защитник, – ядовито прошипела она. – Надо бы поубавить твоей храбрости, только, смотрю, среди вас есть ещё один храбрец. – Она посмотрела на Джексона, и тот, растеряв всю свою былую прыть, развернулся и бросился наутёк.

– Стоять! За свою трусость и наглость будешь трусливым львом, – крикнула старуха, снова повела рукой, и на земле, взвизгнув, распластался настоящий лев. Он заскулил по-кошачьи, поджал хвост и пополз обратно. Дерек хмуро смотрел на колдунью, сжимая кулаки.

– Прекратите! – опять попытался вмешаться Скотт.

– Прочь, шавка, тяфкай на других, – отмахнулась от него старуха, и Скотт, которого Стайлз знал, сколько себя помнил, вдруг в одну секунду стал маленьким чёрным псом.

– Тяф, тяф-тяф-тяф! – залаял он, норовя вцепиться в подол колдунье.

Та снова захохотала и захлопала в ладоши.

– Просто прелесть, не правда ли? – бубенцы на шляпах засевших в кустах человечков зазвенели сильнее, так, будто они дрожали от страха. – Ну, а ты, – гадко улыбнулась она Дереку, – ты ведь считаешь, что всегда защищаешь справедливость. Посмотрим, как ты будешь защищать обиженных, когда у тебя не будет сердца.

Стайлз зажмурился, чтобы не смотреть. Он не знал, кем станет Дерек, и ожидал увидеть что угодно. Но только не груду блестящего на солнце железа. Дерек ошарашенно разглядывал свою руку, поднял вторую, шагнул вперёд, скрипнув металлическими суставами. Стайлзу показалось, что сейчас из его ставших холодными, светлыми глаз покатятся слёзы, и он заржавеет.

– Не надо, пожалуйста, зачем вы это делаете, – он хотел наброситься на колдунью с кулаками, но стоило выпустить из рук чучело, в которое превратился профессор, как тот начинал оседать.

– Ах, ещё один, – колдунья прищурилась, растягивая губы в улыбке. Изо рта выпирали два уцелевших верхних зуба и три нижних. – Ты, наверное, очень любишь всем помогать. Так вот, мой мальчик, с этой минуты ты уже никогда не сможешь этого сделать.

Старуха уже вытянула указательный палец, готовая превратить Стайлза во что угодно. Тогда он решился, сел вниз, и, оставив профессора лежать, подкатился ей в ноги, как, он слышал, однажды сделала отважная девочка из папиного рассказа. Колдунья замотала руками, как мельница, запуталась в собственном балахоне и, падая, ударила сама себя по лбу тыльной стороной ладони.

– Что со мной происходит? – испуганно спросила она, глядя, как уменьшается под одеждой. – Этого не может быть, я не могла превратить сама себя? Эй, кто-нибудь, помогите!

Но никто не хотел даже подойти ближе к злой старухе. И колдунья съежилась, пока не исчезла совсем, а из груды её тряпья не выполз маленький муравей. Стайлз хотел победно вскинуть кулак и осёкся. Рядом обнюхивал всё, что осталось от старухи, маленький чёрный пёсик, настороженно разглядывал себя превратившийся в железного истукана Дерек, поодаль притаился Джексон, превратившийся в трусливого льва. А огородное чучело, когда-то бывшее профессором, барахталось в пыли, пытаясь подняться.

Стайлз готов был заплакать от отчаянья, не понимая, что ему теперь делать.

***


– Что здесь случилось? Неужели вы победили саму злую колдунью Гингему? – раздалось рядом, и Стайлз обернулся на мелодичный голос. На поляну приземлилась прекрасная фея, такая, какой её рисовали в книжках: в длинной золотистой одежде, в шляпе и с переливающейся волшебной палочкой. Только гораздо старее, чем их обычно рисовали. За ней нерешительно толпились маленькие человечки в голубых колпаках, мелодично потряхивая бубенцами.

– Я… я не знаю, – честно ответил Стайлз. – Кажется, она превратилась в муравья.

– В муравья? – изумилась фея. – Даже я, используя всё своё волшебство, не могла это сделать.

– Так вы волшебница? – обрадовался Стайлз. – Тогда расколдуйте, пожалуйста, моих… тех, с кем мы прилетели сюда.

– Прилетели? Так и подумала, что вы не жевуны, – всё ещё удивлённо заметила волшебница. – Но расколдовать их, увы, не в моих силах. Злые чары Гингемы слишком сильны для меня. Разве что Стелла… Да нет, вряд ли она сможет.

Стайлз с надеждой спросил о Стелле, и волшебница объяснила, что всего есть четыре страны. Они сейчас в Голубой, где правила злая колдунья Гингема («До того, как вы её ловко обвели вокруг собственного пальца!»). Такая же правит и в Фиолетовой стране, Бастинда. Но она, Виллина из Жёлтой страны, и Стелла, волшебница Розовой страны – добрые и всегда рады прийти на помощь.

– Только не в этом, извини, мой юный друг, тебе придётся вернуть своих друзей обратно самому.

– Но как? – воскликнул Стайлз. – Как я могу это сделать, тем более, что Гингема прокляла меня, сказав, что я больше никому не смогу помочь.

Жевуны заволновались, зашептались между собой, и колокольчики зазвенели сильнее. Виллина прислушалась к ним.

– Мы советуем вам идти в Изумрудный город, к волшебнику Гудвину.

– К Гудвину, к Гудвину… – неслось со всех сторон.

– Ступайте по дороге из жёлтого кирпича, и она приведёт вас прямо в Изумрудный город. – Виллина стукнула по земле волшебной палочкой, и от того места, где она дотронулась, побежала жёлтой лентой извилистая тропинка. – И ты можешь забрать кольцо Гингемы, увидишь, оно тебе ещё пригодится.

Стайлз растерянно посмотрел на груду тряпья и увидел среди него что-то блестящее. Он наклонился и поднял массивное кольцо из светлого металла. Стайлз не представлял, чем оно могло бы ему пригодиться, но всё же надел его на палец, и кольцо вдруг начало уменьшаться, пока не стало подходить ему по размеру.

Жевуны смотрели на них с восхищением, Виллина – с улыбкой. Стайлз оглядел тех, в кого превратились его знакомые, подмигнул задорно тявкнувшему Скотту и вздохнул. Кто знал, какой путь ждёт их впереди.

***


Скотт радостно бежал впереди, так, словно он всё время был маленьким чёрным щенком. Рядом со Стайлзом, громыхая на каждом шаге, шёл железный Дерек. В его крепких тисках болталась рука то и дело падающего профессора Финстока. А замыкал их странную процессию уже освоившийся вальяжный и язвительный Джексон. Даже превращение в трусливого льва не сделало его менее желчным и более доброжелательным. Зато в самые обидные моменты Стайлз находил утешение в том, что Джексон отскакивал от каждой тени и обходил все кусты, ощетиниваясь и поднимая шерсть на холке.

Они шли уже так долго, что солнце палило в самом зените, а жёлтая дорога не заканчивалась.

– И всё-таки это из-за тебя, – продолжал Джексон.

– Но вы же сами за мной пошли, – возмутился Стайлз. – Зачем-то следили, вот и поплатились.

– Мы следили, потому что вы делали странные вещи, – проскрипел Дерек. Стайлз подумал, что ему явно не мешало бы найти бутылку с маслом.

– Если не присматривать за маленькими детьми, они могут что-нибудь утащить и положить в рот. Или просто утащить, – с намёком сказал мистер Финсток. Стайлз покраснел до кончиков ушей.

– Я не маленький, мне уже десять.

– Поверь, ещё три раза по столько же, и ты будешь уже слишком большой. Всё относительно.

– Что-то вы слишком умны для мозгов из соломы, – буркнул Стайлз.

– Правда? Компенсирую заржавелые извилины, пустоту от трусливо сбежавших мыслей, собачьи инстинкты и мешанину из комиксов.

– У меня в голове не мешанина из комиксов, – Стайлз подумал, что его оправдания становятся всё более глупыми, но прекратить спорить не мог.

– А что же ещё, – то ли зарычал, то ли заскрипел, то ли издал оба этих звука разом Дерек, – если ты лезешь в ночь урагана в чужой фургон.

– Тогда что там делал ты! – обвинительно ткнул его в железную грудь Стайлз и едва не сломал палец.

Дерек поднял руку так, будто хотел его ударить. Стайлз зажмурился, представив, как от такой силы сейчас его голова треснет, словно спелая тыква. И он больше никогда не увидит маму и папу, не будет ездить на велосипедах со Скоттом, не покажет своё изобретение из цветных стекляшек и лампочки под ними недавно переехавшей новенькой, Малии…

– Дождь, – удивлённо сказал Дерек. Стайлз распахнул глаза. Дерек, вытянув руку ладонью вверх, ловил капли.

– Дождь! – взволнованно заметался Джексон. Кисточка била его по бокам на каждом повороте. – Это очень, очень плохо. Я промокну, я заболею и умру.

– Дождь, – тихо повторил Дерек и остановился, став похожим на памятник, покрытый серебристой краской. Ливень хлынул стеной, тяжёлый и густой.

– Мне-то что, мне только лицо смоет, а вот наш железный друг рискует встретить второе прифеффие гвуфой ввафафа мефафа, – речь профессора стала совсем неразборчивой. Он неуклюже провёл ладонью по лицу, и на тряпичной руке остался красный след от нарисованных губ. Краска стекала грязными ручьями по его тряпичному телу.

Сверкнула молния, раздался раскат грома, и Джексон заскулил, пытаясь спрятаться под лапами и хвостом. Стайлз отмер, увидев, что происходит с его спутниками.

– Скорее, в укрытие, – он бесцеремонно потащил мистера Финстока под дерево, рядом прижался Джексон. Стайлз взял на руки Скотта, потрепал его мокрую шерсть и погладил, успокаивая. Под проливным дождём совершенно один стоял Дерек. Струи воды барабанили по железной голове, плечам, поднятой руке, удивлённому и грустному лицу. И Стайлз подумал, что, несмотря ни на что, ему очень, очень жаль Дерека.

***


Дождь закончился так же внезапно, как и начался. Грозовая туча рассеялась, и снова светило солнце. Но Дерек так и остался неподвижным железным истуканом, заржавевшим от воды. Под деревом, где они прятались, сидел, прислонившись к стволу, профессор. Его грудь вздымалась, словно он вздыхал, но на самом деле мистер Финсток не издавал ни звука – дождь смыл его рот, глаза и даже уши.

Стайлз подошёл к Дереку и пощёлкал перед его носом пальцами. Безрезультатно. Вот бы несколько дней назад такое случилось, когда они были ещё дома. Стайлз бы повеселился от души. Здесь же это совсем не выглядело смешным.

– Нам нужно раздобыть масла и красок, – сказал Стайлз. – Впереди должна быть какая-нибудь деревня. Я пойду дальше со Скоттом, а ты останешься охранять Дерека и профессора.

– Не-не-не-не, – замотал головой Джексон так, что Стайлза обдало холодными брызгами от промокшей львиной гривы. – Неа. Вы сейчас уйдёте, а на меня кто-нибудь нападёт. И съест.

– Кто? – удивился Стайлз. За полдня они не встретили ни одного животного крупнее птицы.

– Ядовитые змеи, дикие обезьяны, саблезубые тигры или, например, львы.

– Ты сам лев, – напомнил ему Стайлз.

– Я? – удивился Джексон и посмотрел на свою грудь. – А, да, лев. Ну и что. От обезьян и змей меня это всё равно не спасёт, так что я пойду с тобой.

– Нет, тебя могут испугаться. Тогда пусть остаётся и Скотт. – Тот оббежал вокруг дерева с профессором и радостно тяфкнул. На это Джексон не нашёлся ничего возразить.

Стайлз попробовал отнести Дерека с дороги, но железное тело оказалось слишком тяжёлым. Тогда он отломал несколько веток, положил их одна на другую, как лодку, и что было силы толкнул Дерека. Тот с глухим звоном упал на землю. Стайлз взялся за ветки руками, Джексон зубами, и вместе они оттащили Дерека ближе к мистеру Финстоку, прикрыли сверху лапником, и Стайлз отправился в путь.

***


За золотым пшеничным полем начиналась деревня жевунов, Стайлз сразу узнал её по голубым остроконечным шляпам. Вскоре стали видны и сами домики, белые и округлые. По улице ходили сами жители, счастливые, весёлые, пританцовывающие, звеня бубенчиками, и непрерывно жующие. Завидев Стайлза, они начинали показывать на него пальцем, шептаться, и Стайлз слышал, что его называют не иначе как волшебник в красной кофте.

– Уважаемые жевуны, – попробовал обратиться к ним Стайлз, но они, заслышав его голос, вдруг бросились врассыпную. – Странно.

Стайлз недоумённо огляделся и решил постучаться в ближайший дом.

– Кто там? – раздалось из-за низкой дверцы.

– Это Стайлз, меня принесло ураганом и…

– Никого нет дома! – крикнули испуганно.

– Но вы же есть, – недоумённо протянул Стайлз. – Мистер, послушайте…

– Никого нет, уходите, пожалуйста!

Стайлз отшатнулся от двери и побрёл дальше. Он не понимал, что происходит. Совсем недавно их благодарили за спасение от злой Гингемы, а теперь все обходят стороной. Стайлз выбрал наугад ещё один домишко, но результат был тот же.

Он сел на обочине и закусил вытянутую травину. В животе заурчало от голода, ноги гудели после долгой дороги, мокрая одежда неприятно липла к телу и хотелось домой. Мама наверняка там сходила с ума, не зная, куда пропал Стайлз. Папа объехал ближайшие поля и фермы, а, может, уже и сообщил в город с просьбой о помощи. И никто, никто даже представить не мог, где он находится на самом деле.

– Господин волшебник, – вдруг раздалось рядом свистящим шёпотом, и тихо зазвенели бубенчики. – Господин волшебник, – позвали ещё раз.

Стайлз вскочил, оборачиваясь. Из кустов высунулась голова в колпаке.

– Это вы мне? – недоверчиво спросил он. Голова закивала.

– Вам, вам, вы же волшебник в красной кофте. Пойдёмте! – он махнул рукой, скрылся в кустах, и Стайлз шагнул следом. Между ветвей петляла узкая тропинка к небольшому домику на солнечной поляне.

– А вы не знаете, почему меня все боятся? – спросил Стайлз, поднимаясь по ступеням на крыльцо.

– Не вас, – покачал головой Жевун. – Они боятся Гингемы.

– Так она же превратилась в муравья, – удивился Стайлз.

– Как превратилась, так и станет прежней, – проворчал жевун, при ближайшем рассмотрении оказавшийся немолодым мужчиной. – Недавно здесь пролетала Бастинда, гоняя чёрные тучи с дождём, грозилась вернуть Гигнему обратно и наказать всех, кто вам помогал.

Так вот, значит, кто виноват в том, что Дерек превратился в груду ржавого металла, а мистер Финсток в настоящее соломенное чучело.

Стайлз объяснил, что искал немного масла и краски. И пока жевун скрылся в незаметной боковой двери в кладовку, он зашёл в комнату и замер. Всё вокруг было увешено часами. Там были настенные, напольные, наручные, с римскими, арабскими цифрами и вовсе без цифр, с кукушкой и гирями, будильники, песочные часы, часы на солнечных батареях. И все они показывали разное время.

– Почему на них разное время? И какое из них правильное? – Жевун принёс бутыль с маслом и отдал её Стайлзу.

– Потому что я не знаю правильное время, – вздохнул Жевун. – Раньше я был часовщиком, но с тех пор, как потерял правильное время, никто ко мне не обращается. Кому нужны часы, которые показывают неизвестно что.

Никому, подумал Стайлз. Часы на то и нужны, чтобы узнавать время. Но ведь его можно определить не только по часам! Стайлз вспомнил, как папа, пока они долго-долго ждали автобуса из города, научил ориентироваться по солнцу.

– Я помогу вам! – воскликнул Стайлз и вышел во двор. Он нашёл дерево, заросшее с одной стороны мхом, нарисовал рядом с ним круг и воткнул палку в центр. Тень от палки уверенно смотрела на запад, приближаясь к трём часам пополудни. – Вот, пожалуйста.

– Ты и вправду волшебник, – восхитился Жевун. – Теперь я точно знаю, какие из моих часов показывают верное время.

В благодарность он не только отдал Стайлзу превосходное масло для механизмов, но и положил в корзину хлеба, овощей и фруктов со своего огорода, спички, нитки с иголкой, бутыль с водой и старенькую, но добротную одежду. Правда, рукава рубахи едва заходили на локоть, а штаны с трудом закрывали колено, зато они были сухими и чистыми. Красок у доброго жевуна не оказалось. Стайлз, распрощавшись с ним, с трудом донёс тяжёлую корзину обратно.

***


Скотт и Джексон обрадовались обеду, а Стайлз принялся смазывать заржавевшие части Дерека.

– Быть железным оказалось не так уж и хорошо, – проскрипел тот, когда смог говорить. Стайлз усмехнулся и залил ещё масла в горло, пока голос Дерека не стал прежним.

Дерек развёл костёр, Стайлз развесил мокрую одежду и мистера Финстока на ветках дерева. В эту ночь они остались там же, в лесу, крепко прижимаясь друг к другу и греясь около костра, но следующую твёрдо решили провести в каком-нибудь доме или хотя бы укрытии.

***


Утром, позавтракав остатками еды, они снова пошли по дороге из жёлтого кирпича. Профессор Финсток, высушенный и подшитый, грозно сверкал чёрными, нарисованными углём глазами, и улыбался чёрным же пугающим ртом.

– Ну и страшилище, бррр, – перетрясло Джексона. – Ты выглядишь как Джокер в его самые худшие времена.

– Зато все вокруг боятся меня, а не наоборот, – фыркнул профессор.

Дорога пролегала между полями пшеницы, редкими лесами и узкими ручейками. К вечеру они вышли к холмам, в одном из которых обнаружили неглубокую, защищённую от ветра и дождя пещеру.

– Переночуем здесь? – предложил Стайлз, валясь с ног от усталости. Скотт деловито обнюхал все углы и завилял хвостом. Джексон жался к Дереку, а тот окинул тяжёлым, внимательным взглядом пещеру и кивнул.

– Годится. Можно даже костёр не разводить.

– А вдруг там притаился угольный человек и только и ждёт, когда мы уснём? – заметно нервничая, спросил Джексон, озираясь по сторонам.

– Ты можешь не волноваться, шкуры льва его не интересуют, – мрачно утешил Дерек. – Если угольный человек на кого-то и позарится, то только на Стайлза.

– Ну, спасибо, – Стайлзу и самому было не по себе в глухой темноте пещеры. На небо вышла луна, высыпали звёзды, но от этого становилось ещё страшнее, словно он попал в один из страшных рассказов, которыми мальчишки пугали друг друга при выключенном свете.

Они сбились в одну кучу в углу пещеры, за камнями, Стайлз прижал к себе тёплого мохнатого Скотта и положил другую руку на железный бок Дерека – так становилось легче.

***


Стайлз проснулся, словно кто-то его толкнул. Рядом во сне шевелил лапами Скотт, неслышно дышал профессор, скрежетал железными зубами Дерек, поскуливал Джексон. В пещере кто-то был. Огромный, дурно пахнущий, неуклюжий. В лунном свете его спина, ручищи, лохматая голова выделялись на фоне неба. Такой мог наступить на Стайлза и не заметить.

Великан шумно втянул воздух, что-то пробормотал, ещё покрутился, с грохотом завалился к стене, перекрыв вход, и захрапел, сотрясая воздух руладами.

Сон пропал. Стайлз лежал ни жив ни мёртв, не зная, как ему предупредить остальных и как сбежать из пещеры.

– Дерек, – тихо позвал он. – Дерек!

Храп на мгновение прекратился, и Стайлз похолодел. Но великан только причмокнул во сне и выдал такой раскатистый звук, что трава у входа в пещеру пригнулась.

– Дерек! – в отчаянье позвал Стайлз его ещё раз.

– Чего тебе? – прошептал тот в ответ. – Хочешь разбудить этого громилу?

– Так ты слышал?

– Конечно, – Стайлз готов был поклясться, что Дерек презрительно хмыкнул. Похоже, он до сих пор считал себя оборотнем, даже втиснутым в железное тело.

– Что будем делать? – спросил Стайлз.

– Дождёмся, когда взойдёт солнце и станет светлее, – после недолгого молчания ответил Дерек. – А там решим. Нам пока всё равно не выбраться отсюда.

Утром великан долго спал, потом оглушительно зевал, раздражая запахом нечищенных зубов, достал откуда-то снаружи целые туши коров или быков и начал их грызть.

Стайлз, Скотт, Дерек, Джексон и профессор сидели, спрятавшись за камнями, дрожа от страха. Днём стало ещё лучше видно, какой он огромный, хозяин этой пещеры. Его единственный глаз был глубоко посажен над переносицей и вращался во все стороны, как на шарнирах, в огромный рот то и дело летели куски мяса, волосатые ручищи разрывали животных, словно тряпку. И они с ужасом смогли разглядеть кучи костей, которыми был усеян весь пол в пещере.

Даже Джексон притих и не голосил от страха.

– Он же уйдёт когда-нибудь, – понадеялся Стайлз. Великан, выбравшись из пещеры, снова уселся у входа.

Стайлз попробовал прокрасться незаметно мимо, но великан сразу же всполошился, учуяв запах человека. Низко зарычал, бешено вращая единственным глазом, и растопырил ручищи.

– Не выйдет, – грустно прошептал Стайлз и добавил: – Я читал один рассказ, там герои спаслись от такого же великана. Его звали циклоп. Так вот, они ослепили циклопа, а потом прицепились к брюху овец, что ночевали в пещере, и вышли из неё.

– Но здесь нет овец, – резонно заметил Джексон.

– Зато есть я, – решительно заметил Дерек.

Он велел дожидаться ночи, а когда великан уснул, снова перекрыв вход в пещеру, Дерек размахнулся и со всей мочи швырнул булыжник в полуоткрытый глаз. Циклоп взвыл, зарычал, сотрясая воздух, замахал ручищами, затопал ножищами.

Дерек продолжал швырять камни во всю силу своих железных мускул. Стены дрожали, и стоял такой грохот, словно началось землетрясение, и великан, ослеплённый, разъярённый, метался по пещере, пытаясь поймать обидчика.

Стайлз, прижимаясь к самому краю, помчался к выходу. Впереди бежали Джексон и Скотт, быстро перебирая лапами, профессор спешил позади. Джексон уже прошмыгнул вперёд, как огромная лапища пронеслась над головой Скотта прямо к Стайлзу. Шанса спастись не было. С одной стороны стена, с другой – надвигающаяся ладонь.

Вдруг Стайлза кто-то пихнул в спину, он споткнулся, упал, раздирая в кровь колени, и, подняв голову, увидел, что великан схватил мистера Финстока. Разозлённый циклоп впился зубами в соломенный бок профессора и, поняв, что у него в руках осталось только огородное чучело, взвыл от досады и разорвал его надвое. Сверху посыпалась солома.

– Вставай, бежим, – скомандовал Дерек.

– А как же профессор? – растерялся Стайлз.

– Ничего, после соберём, – Дерек дёрнул его за руку и потащил к выходу. Они бежали от пещеры, не разбирая в темноте дороги, так, будто великан ещё гонится за ними. И Стайлз и правда слышал, как что-то отдаёт в ушах – то ли стук сердца, то ли тяжёлая поступь циклопа. На душе было неспокойно.

Утром, когда рассвело, они забрались на холм, откуда было видно пещеру, и Стайлз попросил маленького и юркого Скотта вернуться посмотреть, не осталось ли что-нибудь от мистера Финстока. Через час Скотт притащил в пасти пыльную голову, свисающие тряпки и волочащуюся позади него солому.

Стайлз сложил их в корзину, в которой Жевун отдал ему еду и масло.

***


Дорога из жёлтого кирпича упиралась в реку и заканчивалась. Стайлз искупался, Скотт плавал рядом, мелко перебирая лапами, Джексон опасливо покосился на воду и отошёл на приличное расстояние. Дерек даже не приближался. Одежду мистера Финстока постирали, разложили на берегу. Там же собрали скошенное и высушенное сено.

– Сидите тихо, – грозно предупредил Стайлз заштопанного, набитого свежей соломой профессора. Он, высунув язык от усердия, снова старательно выводил черты лица профессора. Мистер Финсток всё норовил скорчить рожицу, или почесаться, или сбежать.

– Сейчас глаза разные будут, – припугнул Стайлз.

Финсток на минуту перестал крутиться.

– Лучше придумай, как мы переправимся, – заявил профессор, стоило Стайлзу наметить контур его рта. – Мост через реку разрушен, а плаваешь только ты и Скотт.

При звуке своего имени Скотт затяфкал. Дорога из жёлтого кирпича продолжалась на другой стороне реки. Посередине торчали опоры и разломанные доски.

– Мы могли бы сколотить плот, если бы у нас был топор, – Джексон лежал на берегу, помахивая кисточкой хвоста и щурясь от солнца. – Но топора у нас нет.

– Зато есть верёвки, – Дерек кивнул на красную кофту Стайлза.

– Нет, даже не проси, это всё, что осталось у меня от дома, – замотал головой Стайлз, прижимая руки к груди, и сокрушённо вздохнул: – Ну почему у нас нет вашего кристалла-перемещателя, профессор. Мы бы в одно мгновение перенеслись в Изумрудный город или даже обратно домой.

Мистер Финсток отвёл взгляд, пробурчав что-то вроде «Не думаю» и ушёл за деревья.

Дерек уже приготовился спорить, но его прервал крик профессора:

– Смотрите, что я нашёл! – он выбежал из леса, потрясая топором. Ржавым, затупившимся, зато настоящим топором.

– Ура! – обрадовался Стайлз. – Теперь мы сможем сделать плот.

Дерек ловко нарубил деревьев, скрепил их ивовой лозой и спустил на воду. Стайлз подхватил Скотта и легко подтолкнул испуганного Джексона.

– Давай же, ты даже лап не намочишь.

– А если там водоворот. Или водопад, или подводные течения, или какой-нибудь монстр.

– Или ты останешься здесь один, – оборвал его мистер Финсток и уселся посередине. В задней части с веткой вместо весла встал Дерек. Стайлз и всё-таки решившийся Джексон потеснились ближе к переднему краю, и плот легко отплыл от берега, уносимый течением.

– Эй, поаккуратнее там, – недовольно пробормотал профессор, когда их особенно сильно крутануло.

– Не могу, что-то мешает, – признался Дерек. Стайлз обернулся и испуганно ахнул: прямо на них летели огромные птицы, заслоняя половину неба.

– Пригнитесь! – Птицы промахнулись на каких-то несколько сантиметров, не достав своих жертв.

– Они возвращаются, – предупредил мистер Финсток. – Ну вот, стоило только одеться в новую солому, и меня снова норовят растрепать, как вызревший лён. Что за страна!

Птицы с крючковатыми хищными носами и широкими крыльями спланировали ещё ниже, почти задевая Стайлза длинными острыми когтями.

– Прыгайте в воду! – крикнул Стайлз и нырнул. Скотт последовал за ним, а Джексона, Дерека и профессора продолжало уносить течением на плоту, пока птицы не вцепились в них своими когтями и не потащили вверх.

Дерек пытался сопротивляться, но цепкие лапы держали его крепко, мистер Финсток безвольно обвис, Джексон растопырил лапы во все стороны, готовый к падению в любой момент.

– Что с ними будет? – спросил он у Скотта, вглядываясь в удаляющиеся точки. Скотт только тяфкнул и жалобно заскулил. Стайлз погладил его по мокрой блестящей шерсти и вздохнул. – Где их теперь искать?

– В Фиолетовой стране, в замке колдуньи Бастинды, – раздалось рядом. Стайлз подпрыгнул от неожиданности и во все глаза уставился на появившуюся из ниоткуда мисс. – Не бойтесь, я Стелла, волшебница Розовой страны.

Из-за деревьев выходили человечки, одетые во всё розовое, и повторяли за волшебницей каждое слово.

– Стелла, Стелла… волшебница, волшебница… Розовой, Розовой…

– А это мои подданные, болтуны, – с улыбкой указала она на человечков. Стелла была одета в длинное белое платье, а в распущенных золотистых волосах сверкала небольшая диадема. – Я видела, что случилось с твоими друзьями, волшебник в красной кофте, и не в моих силах помочь им. Но я могу предложить тебе кров, пищу и мягкую кровать, чтобы ты и этот милый песик могли отдохнуть.

Скотт завилял хвостом и лизнул руку волшебницы.

Стайлз тяжело вздохнул. Он очень устал, хотел есть и спать, и он согласился. Глупо было бы отправляться навстречу опасности, даже не зная, куда ему нужно идти.

Стелла произнесла заклинание, взяла Стайлза за руку, тот подхватил Скотта, и их обоих закружил розово-золотистый вихрь.

***


В одно мгновение Стайлз оказался перед дворцом Стеллы. Тот был словно соткан из воздуха, и даже мебель казалась прозрачной. Стайлз поднялся по ступеням, под которыми была видна земля, прошёл по невидимому полу и с опаской сел в кресло. Сначала он подумал, что сиденье сделано из стекла, иначе почему сквозь него можно смотреть на свои ботинки, но оно было вполне мягким и удобным.

Болтуны поставили перед ним и Скоттом, тоже усаженным за стол, тарелки, принесли приборы, на вытянутой руке проворного официанта по воздуху поплыло блюдо с запечённым гусем, запахло свежим хлебом.

Болтуны выносили всё новую и новую еду, пока Стайлз не остановил их. Он наелся так, что даже не мог шевелиться. Но хуже всего было то, что болтуны непрерывно разговаривали. Не замолкая. Повторяя друг за другом, бесконечно что-то спрашивая, рассказывая, удивляясь, смеясь и перебивая друг друга.

– Показать твою комнату? – участливо спросила Стелла, когда Стайлз отодвинул от себя тарелку. Он кивнул.

За прозрачными стенами возвышалась кровать под розовым балдахином. Стайлз дождался, когда волшебница выйдет, прыгнул на неё с разбега и помог вскарабкаться Скотту. Безо всяких окон было видно, как на Розовую страну опускалась ночь.

– Как ты думаешь, с ними там хорошо обращаются? – спросил он у Скотта. Но тот, естественно, ничего не ответил и только смотрел на Стайлза влажными глазами-бусинками, лениво елозя по одеялу хвостом. – Вот и я не знаю, – вздохнул Стайлз.

***


Стелла открыла огромную книгу с золотой застёжкой, нашла нужную страницу и ткнула в неё пальцем:

– Мы вот здесь. А это, – она провела пальцем, – Фиолетовая страна. И чтобы попасть в Изумрудный город, вам придётся пройти через владение Бастинды. Там же ты сможешь отыскать дорогу из жёлтого кирпича, с которой сбился из-за разрушенного моста. Я могу дать тебе с собой одну вещь.

Стелла открыла ящик и достала из него розовую шляпу.

– Это шапка-невидимка. С помощью неё ты сможешь пробраться в замок Бастинды и выручить своих друзей. Удачи тебе, волшебник в красной кофте!

***


Стайлз пошёл по тропинке, и чем дальше он уходил от машущих ему вслед болтунов, тем более одиноким он себя ощущал. Скотт бежал рядом, свесив язык. И Стайлз, устав разговаривать сам с собой, вспомнил песню, которую часто напевала его мама, когда возилась на кухне. Музыка лилась из радиоприёмника, мама поводила плечами ей в такт и смешно вытягивала губы в трубочку.

И Стайлз тоже запел про то, как кто-то оказался под кожей у певца и ему почему-то это очень нравилось.

***


Замок Бастинды возвышался каменным исполином. Чем ближе подходил к нему Стайлз, тем тревожнее ему становилось. Селения мигунов не тянулись вдоль дороги, как в Голубой стране, а тесно прижимались друг к другу, словно пытаясь от чего-то защититься. Чёрные тучи сгущались над замком, и огромные птицы летали вокруг него в поисках добычи.

Что бы сделал Бэтмен, – подумал Стайлз. Убил бы Бастинду, освободил всех пленных и отправился на новые подвиги. Нет, он бы не стал никого убивать. Бэтмен проник бы под покровом ночи в замок колдуньи, отыскал друзей, вызволил их, а после принял бой с Бастиндой.

– Забирайся ко мне на руки, – позвал он Скотта, взял его и надел шапку-невидимку, чтобы никто со стен башен не смог их заметить.

– Я Бэтмен, – говорил себе Стайлз, пока пробирался в ворота вместе с запряжённой в повозку лошадью.

– У меня нет никаких сверхспособностей. – Он прошмыгнул вслед за сгорбившимся под тяжёлой корзиной мигуном в замок.

– Зато я умён, быстр и хитёр, – Стайлз огляделся, раздумывая, куда могли увести Дерека, Джексона и мистера Финстока. В таком огромном мрачном замке наверняка есть подвалы, но как их найти? Стайлз пошёл по коридору, надеясь услышать что-нибудь ценное для себя.

– У меня несгибаемая сила воли, я всегда прихожу на помощь обиженным, – шептал он едва слышно, – и внушаю страх врагам.

Стайлз подпрыгнул и едва не закричал от неожиданности – ему навстречу вылезла здоровая крыса, поводила по воздуху носом, принюхиваясь, и побежала дальше.

– Как ты думаешь, – спросил он у Скотта, – крысы ведь должны жить в подвале?

Стайлз повернул туда же, где скрылась крыса, и наткнулся на тяжёлую, запертую на засов дверь. Он посмотрел, нет ли кого позади, и медленно отодвинул задвижку. Та пронзительно скрипнула, и сердце ухнуло в желудок. Где-то над головой ходили люди, раздавался чей-то противный крик, но Стайлза никто не видел. Он открыл дверь и шагнул внутрь. Узкая лестница, слабо освещённая закреплёнными на стене факелами, уходила вниз.

– Надеюсь, это не спуск в преисподнюю, как на кладбище в Сталле? – звук шлёпающихся капель, причудливые блики от огня, каменный чулок подвала, темнота пугали его. Но Стайлз упрямо шёл вперёд, прижимая к груди Скотта.

Вслед за лестницей начался длинный коридор, у начала которого стояли стол, стул, и, положив голову на руки, спал человечек, одетый в фиолетовый костюм. Стайлз на цыпочках прошёл мимо. По обе стороны от коридора тянулись камеры. Он прислонился к решётке, всматриваясь в густую черноту по углам, но ничего не разглядел.

– Дерек, Джексон, Мистер Финсток! – Стайлз шёл от камеры к камере, пока не услышал, как кто-то тихо позвал его по имени.

– Вот вы где! – обрадовался он, увидев всех троих, сидящих на груде сена.

– Мне кажется, или я слышу голос Стайлза, – неуверенно сказал Джексон. Точно, он же совсем забыл про шапку-невидимку. Стайлз приподнял её, показывая себя обрадованным друзьям, и тут же надел обратно.

– Как открыть дверь? – спросил он.

– У охранника есть ключ, – мистер Финсток, ставший ещё страшнее с потёкшими угольными разводами, ткнул пальцем в сторону выхода. Стайлз вернулся и увидел, что на поясе мигуна висела тяжёлая связка. Он протянул руку, взялся за металлическое кольцо и потянул на себя. Охранник пошевелился. Стайлз застыл, пережидая, и дёрнул снова. С тихим бряцаньем связка ключей сдвинулась. Но вслед за ней потянулась длинная верёвка.

Вдруг Скотт спрыгнул с колен и вцепился зубами в верёвку. Кольцо оказалось в руках у Стайлза. Он побежал обратно, нашёл подходящий ключ и провернул замок.

– Открой и остальные, – попросил Дерек, когда Стайлз всех обнял от радости. – Там сидят ни в чём не повинные люди.

Стайлз послушно отпер все двери, и из них нерешительно стали выходить мигуны.

– Скорее, скорее, – поторопил их Стайлз. Они тихо прошли мимо всё ещё спящего охранника, поднялись наверх и, только приоткрыв дверь, услышали приближающийся шум, словно сотни ног устремились им навстречу. – Бежим!

Они бросились по коридору, но тут же из-за поворота показался отряд, вооружённый копьями, алебардами и рогатками.

– Уходите, мы их задержим, – сказал один из освобождённых мигунов.

– А как же вы? – растерялся Дерек.

– Нам не привыкать, – махнул рукой другой мигун. Они смело бросились под ноги охране и все вместе повалились в большой клубок. Пользуясь неразберихой, Стайлз прошмыгнул в ближайший проход, оказавшийся лестницей, и поднялся наверх, на обходной путь вокруг замка.

– Держите их! – Донеслось вслед истошное. – Всем головы срублю, если не поймаете!

Не успели они обогнуть замок, как навстречу снова выбежали вооружённые мигуны. Стайлз обернулся. Сзади наступала на пятки страшная старуха с бородавчатым лицом в длиннющем остром колпаке и фиолетовом плаще, расходившимся во все стороны. Этот плащ надувался как парус, и она неумолимо летела на них.

На открытой площадке подул сильный ветер, и внезапно шапка Стайлза сорвалась с его головы, улетая вдаль.

– Ага! – торжествующе воскликнула старуха, потрясая метлой. – Я так и знала, что в этом замешан мальчишка! Все думают, что ты волшебник, но я-то знаю – ты обычный наглый мелкий сорванец. Ну всё, тебе пришёл конец!

Они оказались в ловушке. Преданные Бастинде мигуны настигали их с обеих сторон. Бежать было некуда.

– Сейчас ты за всё поплатишься. Ты ещё пожалеешь, что ураган Гингемы принёс тебя в Волшебную страну!

– Так это Гингема наслала ураган на Канзас? – поразился Стайлз.

– Конечно! Она стала очень сильна, и скоро вместе с ней мы завоюем все страны, заточим в подвалы этих добреньких Стеллу и Виллину и будем править. Взять их!

Мигуны ощетинились пиками, ещё ниже закружили птицы. И в этот момент Скотт с громким тяфканьем вцепился в подол платья Бастинды. Злая колдунья пыталась пнуть его, но у неё ничего не получалось. Скотт так стиснул зубы на платье, что его можно было оторвать только с куском одежды.

Дерек сражался с навалившимися на него мигунами, безуспешно отбивался профессор, зажмурив глаза, рычал Джексон.

Дерек подошёл совсем близко к колдунье и попытался вырвать у неё из рук помело, одновременно скидывая со своей спины налезших сзади мигунов.

– Ты кусок железа, – закричала Бастинда. – Так стой здесь и ржавей!

Неизвестно откуда в её руках появилось ведро воды, она замахнулась так, чтобы выплеснуть его на Дерека, и Стайлз, оттолкнув мешающегося охранника, со всей силы толкнул это ведро на Бастинду.

– Что это? Что ты сделал? – в её голосе слышался ужас. Мокрое пятно расплывалась под нею, и колдунья всё больше оседала в лужу, тая, будто мороженое в солнечный день. – Как это у тебя получилось? Мерзкий маленький мальчишка. Ненавижу детей! Слышишь? А-а, – её крик захлебнулся в воде, и от Бастинды остались только мокрые платье, плащ и колпак.

– Спасибо, волшебник в красной кофте!.. Спасибо…Спасибо… – со всех сторон его начали благодарить мигуны, мгновение назад боровшиеся с ними, как с заклятыми врагами. – Ты самый добрый человек из железа, – сказали они Дереку. – А ты самый храбрый лев, которого мы видели, – Джексон гордо распрямился. – А в вашей соломе больше ума, чем в головах любого из нас. – Профессор хмыкнул и поправил сбившуюся шляпу.

На ограждение опустились те самые огромные птицы, которые похитили Дерека, Джексона и мистера Финстока в прошлый раз. Стайлз испуганно отшатнулся, но одна из них взмахнула крылом, словно призывая не бояться их.

– Бастинда больше не властна над нами и мы не исполняем её распоряжения. Мы свободны, спасибо вам за это. – Стайлзу показалось, что птицы поклонились им. – И готовы исполнить любое ваше желание.

Стайлз посмотрел с тоской на горизонт, где садилось солнце.

– А вы сможете отнести нас обратно в Канзас? – с надеждой спросил он, но птица покачала головой. Стайлз вздохнул. – Тогда хотя бы до Изумрудного города.

– Садитесь, – без промедления птицы распластались в проходе, расправив крылья, и Стайлз с друзьями взобрались на них сверху. – Держитесь крепче, взлетаем.

Они мягко оттолкнулись, и Стайлз, вцепившись в перья на широкой шее, с восторгом смотрел, как удаляется каменный замок Бастинды с машущими им вслед фиолетовыми платками моргунами, как проплывают под ногами поля, дома, леса, реки. Впереди показались изумрудно-зелёные крыши, и Стайлз понял, что они приближаются.

Птицы сделали небольшой круг и опустились прямо на площади перед дворцом Гудвина Великого.

***


Стайлз постучал в дверь. Окошечко распахнулось, и оттуда высунулась голова со странной, торчащей во все стороны причёской. Голова уставилась на них, они на голову, и окошечко захлопнулось.

– Что это с ним? – удивился Стайлз и постучал снова. Окошечко опять распахнулось. – Почему вы закрылись?

– Потому что вы молчали, а у меня нет времени молчать со всеми, кто здесь ходит, – невозмутимо ответила голова со странной причёской. Стайлз оглянулся – на площади никого не было.

– Нам нужно попасть к Волшебнику Изумрудного города, – объяснил он. Голова внимательно оглядела всю их странную компанию и отрезала.

– Это невозможно.

– Но почему? – возмутился Дерек.

– Потому что Волшебник принимает по записи, запись выкладывается каждую пятницу в семь утра, а сегодня суббота. Приходите в пятницу и занимайте очередь.

Стайлз не знал, какой сегодня день. Они столько времени шли, плыли, летели, прятались в Волшебной стране, что он сбился со счета.

– Сегодня среда, – подсказал профессор.

– Что-то вы слишком умны для огородного пугала, – прищурилась голова.

– Мы не можем ждать до пятницы, – взмолился Стайлз. – Нам очень нужно домой.

– А где ваш дом?

– В Канзасе.

– Какое смешное слово. Хорошо, проходите, – неожиданно согласилась голова и исчезла из окна. Что-то хрустнуло, брякнуло, звякнуло, и ворота распахнулись. Обладателем головы оказался высокий и ужасно худой господин в зелёной одежде. – Но прежде наденьте очки.

Стайлз посмотрел на свет через линзы. Всё стало насыщенно зелёного цвета. Даже профессор и Дерек.

Охранник сообщил, что сейчас Великий и ужасный Гудвин принять их не сможет, поэтому им придётся заночевать в замке. Остальное им сообщат завтра утром.

***


Уже лёжа в постели Стайлз, нервничая перед предстоящей встречей, спросил:

– Как вы думаете, у нас получится вернуться?

Дерек шумно вздохнул.

– Мне бы не хотелось на всю жизнь остаться здесь в железном теле.

– А мне уже надоело бегать на четырёх ногах и всего бояться, – сказал Джексон.

– Ну, и я не прочь вернуться в свой цирк. Как бы там ни было порой трудно, уж лучше мой старый добрый фургон, а не мешок, набитый соломой.

И только Скотт промолчал, но Стайлз и так был уверен, что он хочет обратно в Канзас.

***


Всё тот же охранник провёл их по запутанным коридорам изумрудного дворца и оставил перед закрытыми дверьми.

– Ждите здесь. Великий и ужасный сам вас позовёт.

И ушёл. Дерек, скрипнув, переступил с ноги на ногу. Джексон прижался к боку Стайлза, и он почувствовал, как тот дрожит. Скотт нерешительно вилял хвостом, не отрывая взгляда от дверей, и только профессор был абсолютно спокоен.

– Входите, – раздалось громогласное, и двери открылись сами по себе. Стайлз шагнул вперёд. Посреди огромной залы с высоченными потолками стоял накрытый зелёным сукном стол. В центре него на подушке серебряного цвета лежал переливающийся шар, всё вокруг тонуло в разноцветном тумане, исторгаемым из недр стола. А позади шара стоял высокий, широкоплечий человек, похожий на того великана из пещеры, в изумрудном плаще, полностью скрывавшем его голову и фигуру.

– Что вы хотели от Великого и ужасного Гудвина? – грохотал голос под сводами зала.

Стайлз сглотнул.

– Я хочу, чтобы мои друзья стали прежними, и вернуться в Канзас, домой.

– Прежними? А что в них изменилось? – недоверчиво уточнил голос.

– То, что у Дерека на самом деле есть сердце, – запальчиво ответил Стайлз, – Джексон не трус, профессор умён, а Скотт прекрасный друг и точно не собака.

– Знакомый шарик, – шепнул мистер Финсток, не впечатлённый его речью.

– Что? – не понял Стайлз, и посмотрел туда, где в клубах разноцветного дыма сверкал кристалл. – Погодите, это же перемещатель, – обрадовался он.

Профессор покачал головой.

– Это всего лишь стекляшка, под столом у него сухой лёд, и могу поспорить на свой свисток, – кстати, где он? – что под этой накидкой ходули и коромысло.

Не может быть. Стайлз переводил взгляд с мистера Финстока на продолжавшего вещать Великого и ужасного, и не мог поверить, что всё это лишь обман.

– Вы позволите? – робко спросил он, указав куда-то на стол. Волшебник, замявшись, кивнул.

– Что ты хотел? Но учти, только я имею силу над кристаллом.

– Откуда он у вас? – Гудвин замялся, и это придало Стайлзу уверенности. Он перегнулся через стол и дёрнул за полы плаща. Тот, раскрывшись, обнажил невысокого, полного человека, стоявшего на деревянных подпорках и с привязанной к плечам доской. К его рту шёл микрофон, видимо, и создававший эффект рассеянного звука.

– Что ты себе позволяешь? Молодой человек, молодой… – осёкся Великий и ужасный.

– Значит, это обман? – стало грустно и обидно, что весь путь был проделан напрасно. – И вы не волшебник, и не сможете вернуть нас домой, в Канзас?

Гудвин, извиняясь, развёл руками и помотал головой.

– Хотя, – он прищурился, – Почему не смогу. Что там у тебя на пальце?

– Кольцо, – недоумённо ответил Стайлз.

– Я вижу, что кольцо. Откуда оно у тебя?

– Оно осталось от Гингемы, когда та превратилась в муравья.

– В муравья! Наслышан, наслышан… – фыркнул Гудвин. – А ты знаешь, какая сила в нём заложена? – Стайлз пожал плечами, и Великий и ужасный продолжал. – Такая, что ты можешь обратить любое её заклинание вспять. Или создать новое, но я бы этого не рекомендовал, – подмигнул он.

– А как это сделать? – все подались вперёд, окружив Стайлза и с нетерпением ожидая того, что скажет Гудвин.

– Наверное, произнести какое-нибудь волшебное слово, – невинно предположил тот.

– Какое волшебное! – рассердился Стайлз. – Приказываю вернуть всё, как было?

Он выкрикнул последние слова, и зал вдруг заволокло туманом. Потолок, стены, сам дворец – всё закружилось, исчезло и оборвалось.

***


Стайлз открыл глаза и тут же прищурился – из окна ярко светило солнце.

– Вставай, соня, – мама, раскрыв шторы, с улыбкой обернулась к нему. – Весь день проспишь.

– Мама! – воскликнул Стайлз, скатился с кровати и крепко-крепко прижался к ней, пряча лицо. Та засмеялась, и её смех приятно отдавал вибрацией в груди. Как он был рад снова оказаться дома!

– Что с тобой случилось, ребёнок. Приснился плохой сон?

Стайлз зажмурился, вспомнив, как долго он бродил по Волшебной стране, как сражался с колдуньями и искал Гудвина, как вернулся обратно.

– Скажи, мам, – отстранился он, поражённый неожиданной мыслью. – А давно был ураган, долго меня не было?

– Какой ураган? – мама сдвинула брови, продолжая улыбаться, и взлохматила Стайлзу волосы. – Чего-то ты выдумываешь. Давай завтракать и тебя уже ждут друзья, все клумбы мне под окнами вытоптали, пока тебя высматривали, – мама загремела посудой на кухне, запахло сырниками. – Кстати, я не знала, что ты подружился с Хейлом-младшим и Уиттмором. Думала, вы не ладите.

Стайлз недоумённо посмотрел в окно, где и правда стояли во дворе, облокотившись на велосипеды, Скотт, Джексон и Дерек. Он поймал взгляд Дерека, обычного, не железного, в футболке и джинсах, и нерешительно махнул рукой. И – вот новость! – Дерек подмигнул ему в ответ.

Неужели не приснилось?

@темы: репост, Р-рисунки

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

политическое

по прочтении что-то как-то стало укладываться в голове...

09.11.2016 в 11:32

Пишет  TinA.Ru:

очень интересная статья о Трампе
по сути, автор в этой статье очень просто отвечает на вопрос "какого хрена происходит в Америке". и почему у Трампа получается выигрывать.

Пишет  Бентли:

вот почему Трамп лидирует в сегодняшних выборах

14.10.2016 в 13:16

Пишет  loony_spectre:

Почему половина Америки сошла с ума?
Дэвид Вонг, cracked.com www.cracked.com/blog/6-reasons-trumps-rise-that...

Я объясню вам феномен Дональда Трампа тремя фильмами. Ну и потом текстом.
В эпических приключенческих фильмах используется очень простой визуальный ориентир, чтобы отличить хороших ребят от плохих.

многабукаф, местами 18+

Хорошие ребята - простые люди из деревни...


...а плохие - мудаки-извращенцы, которые живут в городе и носят дурацкую одежду.


В "Звездных войнах" Люк - простой мальчик с фермы...


...а злодеи живут на блестящей космической станции.


В "Храбром сердце" главный персонаж (Деннис Храброе Сердце) - обычный крестьянин...


...а подлый принц Говнюк живет в роскошном замке и носит дорогую, вычурную одежду.


Тема выражается разными способами - "примитивные против продвинутых", "суровые против изнеженных", "мужественные против женственных", "бедные против богатых", "нравственные против безнравственных", "традиционалисты против фриков". Все это символизирует противостояние деревни и города. Противостояние, естественно, появилось не благодаря этим фильмам. В фильмах оно используется как визуальный ориентир, потому что разделение уже существовало.
Мы, деревенские ребята, запрограммированы ненавидеть жеманную элиту. Вот мы и дошли до Трампа.

6. Дело не в "красных" и "синих" штатах, а в противостоянии деревни и города

Я родился и вырос в "трамповской" деревне. Моя семья - сторонники Трампа. Если бы я не переехал и не получил эту идиотскую работу, то голосовал бы за него. Я точно знаю, что голосовал бы.
Видите ли, политики очень любят рассуждать о "красных" и "синих" штатах (красные - республиканцы/консерваторы, синие - демократы/прогрессоры), но забудьте о штатах. Если вы хотите понять феномен Трампа, то стоит раскопать куда более подробную карту страны. Вот как голосовали все графства страны на выборах 2012 года - напомню, красный цвет означает республиканцев:

Страна лавы.

Ах ты ж ебаный ты нахуй! По такой карте кажется, что партия Обамы - какие-то маргиналы, которые еле-еле набирают даже 20 процентов голосов. Синяя часть карты, однако, куда плотнее населена: это города. Слева вверху - Сиэтл и Такома, ниже - Сан-Франциско и Лос-Анджелес. Синяя область вокруг членоозера Мичиган состоит из городов вроде Миннеаполиса, Милуоки и Чикаго. На северо-востоке, естественно, Нью-Йорк и Бостон, переходящие в Филадельфию, а дальше синяя ниточка ведет к южным городам вроде Шарлотта и Атланты.
Синие островки в красном море. Города составляют менее 4 процентов территории страны, но в них живет 62 процента населения, и они производят 99 процентов популярной культуры. Наши фильмы, сериалы, песни и новости появляются именно на синих островках.
А если ты живешь в красной области, это как-то хреновато.
Видите ли, я из "синего" штата - Иллинойса. Только вот штат не синий. Синее - долбаное Чикаго. Я же из маленького городка в одной из кроваво-красных областей.

Опра сюда никогда не заглянет.

В детстве поездки в Чикаго больше всего напоминали визиты Кэтнисс в столицу. "Ну и странные же они".
И весь проклятый мир вращается вокруг них.
Все сериалы - о Лос-Анджелесе или Нью-Йорке, ну, еще иногда - о Чикаго или Балтиморе. Если сериалы снимают о нас, то это настоящая развесистая клюква: мы либо восторженные дебилы ("Парки и зоны отдыха", до них - "Ньюхарт"), либо грязные мутанты-убийцы ("Настоящий детектив", до этого - "Избавление"). Высокомерие чувствуется даже за тысячи миль.

Похоже, если ты живешь дальше, чем в 10 милях от шоссе, к зубному ходить запрещено.

"То, что происходит вне города, не имеет значения!" - говорят они на своих коктейльных вечеринках, даже, наверное, не подозревая, где выращивается их еда. Да что там еда - помните, как ураган Катрина разрушил Новый Орлеан? Как странно: огромный ураган размером в несколько сотен миль умудрился поразить один конкретный город и никуда больше не попасть. Если вы смотрели новости (или многочисленные фильмы и сериалы, посвященные этому стихийному бедствию), то вряд ли услышали хоть слово о том, как ураган разнес в щепки сельскую местность в штате Миссисипи, убил 238 человек и нанес ущерба на невероятные 125 миллиардов долларов.

У тебя нет спортивной команды? Всем на тебя насрать.

Но кому интересны эти люди, правильно? Какую новость можно снять о кучке беззубых хиллбилли, плачущих над перевернутым трейлером? А вот Новый Орлеан имеет культурное значение.
Для этих всеми забытых, страдающих людей Дональд Трамп - словно кирпич, который кинули в окно элитного жилья. "Ну что, подонки, теперь вы нас слышите?"

5. Городские жители - с другой гребаной планеты



"Но разве дело не в расовом вопросе? Разве сторонники Трампа - не просто кучка расистов? Разве они не ненавидят города только потому, что там живут темнокожие?"
Слушайте, в комментарии к этой статье придут настоящие нацисты. Не "люди, которых обзывают нацистами, чтобы победить их в споре", а "нацисты со свастиками на аватарках, которые болели против Индианы Джонса". Такие люди тоже бывают.
Но я вот что могу сказать, основываясь на личном опыте: в моем детстве расизм всегда был где-то далеко. Я никогда не видел, чтобы родные, друзья или одноклассники плохо относились к неграм, жившим в нашем городке. Мы работали с ними, играли с ними в видеоигры, махали им при встрече. Зато я слышал несколько миллионов слухов о том, что если ты поедешь в город и зайдешь "не в тот район", то тебя вытащат из машины, изнасилуют и сожгут заживо. Вспоминая детство, я понимаю, что мы думали примерно так: нацменьшинства - это нормально... если они ведут себя так же, как мы.


Примерно так мы представляли себе все улицы Чикаго, причем вне зависимости от времени суток.

Если бы вы тогда спросили меня об этом, то я бы ответил, что мы боялись и ненавидели не людей с темной кожей, а конкретное их племя, жившее в Чикаго - ну, знаете, тех ребят со странным сленгом, долбанутой музыкой и непонятной одежкой, наркоманов, которые убивают всех на своем пути. Это все было частью нашего странного восприятия городов, какими они виделись издалека: сочетание сверхагрессивных дикарей и фривольных белых элитариев. Ну и странные же они. Причем поп-культура даже не пыталась меня разубедить:


Прямо из Комптона... и в кошмар.

Причем дело не в восприятии: статистика подтверждает существование двух параллельных вселенных. Люди, живущие в маленьких городках, вдвое чаще владеют огнестрельным оружием и раньше женятся. Люди из городских "синих" областей быстрее говорят и ходят. Они с большей вероятностью бывают наркоманами и с меньшей - алкоголиками. "Синие" с меньшей вероятностью владеют землей и, что важнее всего, они куда реже бывают евангелическими христианами.


День без огня и серы - все равно, что день без восхода солнца.

В маленьких городках обычно ворчат: "Они не разделяют наших ценностей!" Мои прогрессивные друзья обычно фыркают: "Какие именно ценности? Безграмотность и гомофобию?"
Нет. Вообще никакие.

4. Модные течения всегда начинаются в городах - и не все они к лучшему



Города всегда живут в будущем. Я помню, когда в нашем захолустье открылся первый китайский ресторан, а через двадцать лет - первая пафосная кофейня. Всю эту хрень мы видели в фильмах (действие которых, естественно, происходило в Лос-Анджелесе) на десять-двадцать лет раньше. Я помню, как смотрел фильмы 80-х и смеялся над стереотипами "вэлли-гёлз" - молодых девушек из, типа, Калифорнии, которые, типа, говорят "типа" через каждые, типа, два-три слова. Прошло двадцать лет, и сейчас я сам так же говорю во всех подкастах Cracked. Рак начался в Лос-Анджелесе и распространился по всей Америке.
Тогда мы считали, что городские жители дружно превращаются в атеистов, бросая церковь ради бисексуальных секс-оргий. Нам говорили, что это в буквальном смысле знамение Апокалипсиса. Дело не только в духовных последствиях (которые были ужасны), но и в полном разрушении культуры. Я не мог придумать, как это опровергнуть. В то время и в том месте церковь была всем. Не хотите верить мне - послушайте экспертов:

В небольших поселениях церкви - едва ли не единственное место массовых общественных сборищ. Кроме того, церкви в маленьких городах бывают единственными источниками психологической и материальной помощи и организаторами общественных мероприятий (даже если речь идет только о хоровом пении и рождественских шествиях).

В церкви вы заводили дружбу, знакомились с девушками, искали работу по знакомству, получали общественную поддержку. Бедняки получали там еду и одежду, семейные пары - советы по сохранению брака, наркоманы и алкоголики пытались отказаться от вредных привычек. Но сейчас мы видим резкий спад христианства среди населения: болезнь безбожности распространилась вместе с болтовней "вэлли-гёлз". Итак, по мнению Fox News, к чему же привело то, что эти развращенные, аморальные городские снобы-атеисты отвернулись от Бога?
К хаосу.



Общество разрушается, как, по их словам, они и предсказывали. То, что американцы из деревень сегодня видят по телевизору, завтра может случиться с ними.
Дикари наступают.
Негры устраивают беспорядки, мусульмане взрывают бомбы, геи разносят СПИД, мекскианские картели отрезают головы детям, атеисты ломают рождественские елки. А всякие либеральные Лены Данхэм из квартир за 5000 долларов в месяц попивают вино и говорят: "Но настоящая проблема - эти белые христиане!" Жертвы террористов орут от боли, рядом валяются их оторванные конечности, а элита в ответ убеждает нас, что мужчины должны иметь право заходить в женский туалет, и со слезами на глазах уверяет, что держать кур в клетках - жестоко.


"Нам все равно". С этим лозунгом согласны обе стороны, только вот намерения у них разные.

Безумие. Они настолько глубоко засунули голову себе в жопу, что не могут отличить верх от низа. Простейшие очевидные истины, которые никто не оспаривал тысячи лет, сейчас почему-то осмеиваются - например, "прилежно трудиться лучше, чем сидеть на шее у государства"; "дети живут лучше в полных семьях с мамой и папой"; "мир лучше, чем беспорядки"; "строгий моральный кодекс лучше, чем беспечный гедонизм"; "люди больше ценят заработанное, чем то, что им дали на халяву"; "не быть взорванным бомбой лучше, чем быть взорванным бомбой".
Или, как говорят у нас в деревнях, "Если ссышь мне на ногу, не говори, что это дождик идет".
Фундамент, на котором была построена Америка - семья, вера и прилежная работа, - теперь считается немодным и мелочным. Надменные элиты в своей башне из слоновой кости со смехом выбили из-под нас этот фундамент, а потом начали писать лонгриды по 10 000 слов о том, что в неминуемом обрушении виноваты строители.

3. Сельскую местность просто добили



Не пишите мне и не говорите, что все, что я перечислил - неверно. Я знаю, что это неверно. Если точнее, я думаю, что это неверно, потому что теперь живу в "синем" графстве и работаю на "синюю" отрасль промышленности. Я знаю, что Старые Добрые Деньки были построены на рабстве и сегрегации. Я знаю, что для целых категорий населения религия была скорее ботинком, поставленным на шею. Я знаю, что в "традиционных семьях" миллионы женщин попадали в кухонное рабство и/или оказывались на милости плохого мужа. Я знаю, что геи жили в страхе, а аборт можно было сделать только нелегально.
Я знаю, что все произошедшие изменения - к лучшему.
А теперь попробуйте рассказать это любому, кто живет в "стране Трампа".


Очень трудно относиться к Клинтон с энтузиазмом, когда твой плакат с Трампом - самая дорогая вещь, что у тебя есть.

Их просто добивают. Я знаю, я сам там жил. Выйдите из большого города, и количество самоубийств среди молодых людей, сука, удвоится. Рецессия нанесла сильнейший удар по сельской местности, но вот восстановились от нее только города. Количество новых компаний, открываемых в сельской местности, резко упало.


Нет, они могли и вообще *все* переехать в Вегас, но, знаете, там апокалипсис, развращенность и все такое.

Видите ли, раньше в сельской местности работу обеспечивало одно большое местное предприятие - угольная шахта, фабрика и т.п. Умирает предприятие - умирает фабрика. Городок, где я рос, начал умирать после закрытия нефтеочистного завода. Я видел жалкие остатки прежней роскоши. Крыша нашей школы протекала при любом дождике. Большие города могут компенсировать потерю производственных рабочих мест, создавая новые рабочие места в сфере услуг - а вот маленькие города не могут. Эта модель работает лишь при достаточной плотности населения.
Если вы не жили в одном из таких маленьких городков, то никогда не сможете понять этого чувства полной безнадежности. Если вы хотите реально сделать карьеру, то в большинстве случаев придется переезжать в город, а вокруг городов сейчас стоят стофутовые стены под названием "Затраты на проживание". Давайте предположим, что вы умный подросток, зарабатываете 8 долларов в час в каком-нибудь Walgreen, но стремитесь к чему-нибудь покруче. Ладно, хорошо. Готовьтесь переехать вместе с женой и новорожденным ребенком в квартирку площадью 700 квадратных футов, за которую будете ежемесячно отдавать 1200 долларов, а также платить вдвое больше, чем сейчас, за коммунальные услуги, еду и условную няню. Если, конечно, вы не хотите переехать в один из "этих" кварталов (надеюсь, вам нравится, когда вас поджигают!)


Если, конечно, единственный дом, на квартиру в котором у вас хватает денег, не решат снести и построить на его месте многоэтажку с арендой 3300 долларов в месяц.

В городе вы можете собрать рок-группу, или стать актером, или получить медицинское образование. В городе действительно можно мечтать. А вот в маленьком городке, возможно, и выступать-то негде, кроме кантри-баров и церквей. На весь город может быть всего два врача - и если вы хотите сами стать врачом, то придется ждать, пока один из них не уйдет на пенсию или умрет. Открываете газету с объявлениями о работе - вакансии есть только в фастфудах и торговых центрах. "Центр города" - скелеты еще не снесенных семейных магазинчиков вокруг кратера, образовавшегося при строительстве Walmart, а "пригороды" - трейлерные парки. Некоторые районы выглядят вполне постапокалиптично.
Я точно вам говорю: безнадега просто жрет вас заживо.
А если вы посмеете на это жаловаться, то какой-нибудь очередной либерал достанет свой айпад и настучит в бложике гневный пост о вашей расистской белой привилегии. Даже на эту статью уже появился комментарий "А ты бы попробовал пожить в гетто для цветных!" Именно. Они пользуются бедствиями нацменьшинств исключительно в качестве кляпа, которым затыкают рот белым, зовущим на помощь. А тем временем количество самоубийств и передозировок белых людей из сельской местности растет с космической скоростью. Блин, политики хотя бы притворяются, что им есть дело до маленьких городков.

2. Если у тебя нет возможности, чтобы тебя услышали, ты рано или поздно не выдержишь



Это реально худшая возможная ситуация: все "прелести" нищеты, но при этом никакого сочувствия. "Негры жгут полицейские машины, а эти либералы-элитарии говорят, что они не виноваты, потому что они бедные. Моего сына посадили в тюрьму и уволили из-за пакетика спидов, и эти же самые либералы только ржут над тем, что у него не хватает зубов!" Вы - всеобщий мальчик для битья, один из немногих объектов, над которым обществу еще дозволено безнаказанно насмехаться.


То, что у вас хватает денег на *большую* бутылку "Пепси", еще не значит, что люди будут сдерживаться, подшучивая над вами.

Они очень тяжело это воспринимают. Это люди, которые в течение многих поколений гордились своей самодостаточностью. Там, где я родился, вас не считали настоящим мужчиной, если вы не могли починить машину, залатать крышу, добыть зверя на мясо и защитить свой дом от непрошеных гостей. Зависеть от кого-то - особенно от государства - считалось стыдным. Вы сами подстригали газон, сами чинили трубы, когда они протекали, сами возили себе дрова в собственном грузовичке. (У меня был Ford Ranger 1994 года. Нынешний владелец говорит, что он до сих пор ездит!)
Это не хипстеры из маленьких квартирок и не "эти люди", которые снимают государственное жилье по льготным ценам и зовут домовладельца всякий раз, когда что-то ломается, а если становится совсем плохо, просто собирают вещи и уезжают. Когда вы ничем не владеете, вы вообще ничего не считаете своими проблемами. "Они, наверное, еще и налоги не платят! Считают всю Америку льготной съемной квартирой, которую можно громить как угодно!"


"О, блин, давление в кране что-то низкое. Пора сжечь тут все и подать в суд, чтобы мне выдали дом побольше".

Деревенские жители с плакатами в поддержку Трампа во дворах говорят, что их образ жизни умирает, а вы ухмыляетесь и отвечаете, что на самом деле они имеют в виду, что негры и геи наконец-то добились равноправия, и им это не нравится. Но я говорю вам: они говорят, что их образ жизни умирает, потому что их образ жизни умирает. Это не их воображение. Ни один фантастический фильм не показывает будущее, где куча традиционных семей, охотников и угольных шахт. Ну, кроме "Голодных игр", но там это изображается как апокалипсис.


Интернет-стартапы не страдали при правлении президента Сноу по очевидной причине.

Так что - да, они голосуют за человека, который обещает вернуть все как было, за человека, который покажет этим синим островкам кузькину мать. Они проголосовали за кирпич, брошенный в окно.
То был жест отчаяния.

1. Мудаки - это герои



"Но Трамп же даже объективно - просто кусок говна!" - скажете вы. "Оскорбляет людей, объективизирует женщин и жульничает везде, где только можно! К тому же он-то уж точно не "соль земли", а высокомерный миллиардер!"
Стоп, вы говорите о Дональде Трампе или об этом чуваке?


Make the Avengers Assemble Again.

Что, вы никогда не болели за таких людей? За кого-то влиятельного, который осыпает врагов заслуженными оскорблениями? За человека с огромными аппетитами, который достаточно часто творит херню, чтобы его все равно можно было посчитать "одним из нас"? Вроде доктора Хауса или Уолтера Уайта? Или за какого-нибудь из нескольких миллионов непослушных копов, которым можно нарушать любые правила, потому что они дают результат? Которые дают результат только потому, что им начхать на правила?
"Но это же вымышленные персонажи!" Ладно, хорошо, как насчет леваков-миллионеров, которые ведут всяческие ток-шоу? Думаете, у них оскорбления утонченные? Послушайте какое-нибудь обсуждение Криса Кристи и посчитайте, через сколько секунд ведущий пошутит, что тот жирный. Поищите в Гугле секс-скандалы, в которых замешан Дэвид Леттерман. Но это все хорошо, потому что они на нашей стороне, а мудак, который "за нас" - это шипастая бита, которой так удобно крушить черепа врагов. Вот Трамп - это как раз такая шипастая бита. Возмущенные вопли элиты подобны взрывам бомб, падающих на вражескую крепость. И чем громче вопли, тем лучше.


А когда эти самые элиты еще и ручкаются со своим якобы врагом под камеру - еще лучше.

Некоторые из вас уже сейчас злятся, чувствуя инстинктивное отвращение к любым попыткам оправдать или даже понять этих людей. В конце концов, они же практически не люди, правильно? Они же просто масса невежественных, разгневанных, грубых, матерящихся, плюющихся унтерменшей?
Ну, я надеюсь, что нет. Я обнимаюсь с целой толпой таких людей на каждый День благодарения. И, обнимаясь с ними, я понимаю, что если бы не переехал, то был бы на другой стороне баррикад и оставлял злобные комментарии под другой своей статьей.


И не только потому, что я напомнил Себе из Деревни о самой худшей песне Билли Джоэла.

Отмахиваться от людей, насмехаться над ними, списывать как безнадежных - это очень приятно. Но все-таки лучше потратить немного времени и понять их, потому что - уверяю вас - они будут с нами еще долго даже после того, как Трамп уйдет.